Григорьев Сергей Тимофеевич - Ржава Правая
Сергей Тимофеевич ГРИГОРЬЕВ
РЖАВА ПРАВАЯ
(История одного изобретения)
Рассказ
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
I II III IV V
________________________________________________________________
I
Стоит мне вспомнить работы на Ржаве Правой, как я сейчас же и прежде
всего вижу Дылду и Головастика.
Вижу сожженную генералом Шкуро станцию, на путях наши теплушки,
четыре горбатых пролетных строения моста и высокие курчавые берега речки
Ржавы с осыпями золотистого песка.
На работах моста ударил колокол смены. Если у аппарата дежурил Дылда,
он непременно, хоть на минутку, вылезет из теплушки в порыжелой и
прожженной фуражке начальника станции с тремя галунами по околышу и с
тульей из огненно-красного когда-то сукна. Заложив руки за спину, Дылда
важно проходит по платформе, исковерканной фугасными снарядами, и
начальственно поглядывает по сторонам. Встретишься с Дылдой в эту минуту,
он поддернет штаны, приложит руку к козырьку и басом спросит:
- Ну, служба пути и зданий, как дела? Когда ж наконец вы поднимете
ферму? Пора, давно пора, а то опять из штаба будет нагоняй депешей.
Дылда говорит со мной строго. Дылде двенадцать лет.
- Ферму, - отвечаю, - поднимем в свое время. Работы идут хорошо...
Навстречу нам уже бежит Головастик. Он сует под крышу теплушки два
длинных бамбуковых удилища, подбегает к Дылде и еще издали, запаленно
дыша, кричит:
- Сымай!
Дылда неохотно снимает с головы фуражку и отдает ее Головастику.
- Опять насовал всякой дряни! - сердится Головастик на Дылду,
выкидывая из глубины фуражки набитую туда мятую бумагу; дело в том, что
Дылде фуражка чересчур велика, а Головастику, наоборот, мала.
Отдав фуражку, Дылда сразу теряет всю важность и спрашивает:
- Клевало?
- Довольно прилично, на уху натаскал, только все мелочь. Какой у меня
язь ушел, фунтов пяти! Лопни глазыньки, не вру. К вечеру тоже клев
будет...
Головастик напяливает фуражку, охорашивается, надувается индюком и
спрашивает:
- Ну как, товарищ технорук, работы? Скоро ли откроем движение? Давно
пора!
Головастик говорит еще строже Дылды. Ему минуло тринадцать лет.
В теплушке четко застрекотал морз. Все трое мы знаем на слух вызов:
"Ржв... ржв... ржв..."
Это зовут Ржаву Правую. Мы с Головастиком поспешно лезем в теплушку.
Головастик хватается за ключ, отвечает:
- Я - Ржава Правая.
Аппарат у нас пишущий, но ленты давно нет: надо принимать на слух,
как с клопфера, что мне тогда было внове. Поэтому Головастик читает мне
вслух стрекотню телеграфа и повторяет, выбивая, мои ответы.
- Здесь Николаев порт. Позовите аппарату технорука, - говорят нам.
- Здесь технорук Астахов. Кто аппарата? - отвечаю я.
- Аппарата политрук Старчинов. Здравствуй, Астахов!
- Здравствуй.
- Дело, брат, плохо. Нашел всего четыре пресса, они негодны: с
поршней сняты уплотнительные воротники.
Я свистнул. Головастик выбивает, повторяя вслух:
- Технорук свистнул.
Аппарат трещит:
- Свисти не свисти, дело - дрянь. Приказ: поставить ферму на место
двадцатому. В каком положении работы?
- Ферма уровне подпятных камней. Надо еще сто - сто тридцать
сантиметров. А дальше - тпру...
- Повторить, что дальше.
- Дальше технорук говорит "тпру", - повторяет Головастик.
- В чем же дело, Астахов?
- В прессах, как ты их называешь, то есть в гидравлических
домкратах... Да и "бароны" перестали выходить на работу.
- У них есть основания. А как Хрящ?
- Хрящ ничего, ворчит.
- "Крючков-то ему достал? - спрашивает технорук Астах
